Подумав о былом, отправляемся вперёд, вспоминая уже свои первые походы. Дорога покрыта льдом, а лужи сильно расковыряны частыми вездеходоподобными драндулетами, так и норовя увлечь тебя вместе с рюкзаком во взбаламученную ледяную воду. Поэтому сворачиваем в лес и почти до моста через речку Сеньгу топчем чередующиеся с заснеженными полянками оттаявшие ковры под стволами молодых деревьев. Вблизи её устья подтопленная пойма и лиственный лес. Лёд на старицах уже приобрёл бурый оттенок, как на известных с детства картинках апреля с перекидных календарей. Раззадорившееся солнце перебросило через ноль стрелку термометра. Глядя с моста на вскрывающуюся из-подо льда речку, думалось о сплавах. Но пока наш маршрут сухопутный немного вверх по склону и направо на юг по лесной дороге в сторону Шатуры. Удивляет развитость дорожной сети в этих лесах – бродить тут можно бесконечно, каждый раз отыскивая всё новые интересные уголки. Края эти давно используются людьми в своём хозяйстве.

Боры

Лужа

Сначала из окрестных болот много лет вывозился торф, а леса активно используются как возобновляемый источник древесины. Большая их часть в наше время – это разновозрастные посадки на местах вырубок: от только пробивающихся из земли ростков до полновозрастных корабельных сосен. А вот коренных лесов, наверное, здесь уже не сохранилось. Вот что бывает с местом, если не объявить его заповедником. Но ни в коем случае нельзя сказать, что здесь всё плохо. За лесами следят, поддерживаются просеки и противопожарные траншеи, устанавливаются столы для привалов с бочками под мусор. И оттого гулять здесь весьма приятно, даже имея за спиной почти 30 кг непонятно зачем взятых вещей и с промокшими от талого снега ногами.

Навстречу нередко попадаются машины с рыбаками, приветливо машущими рукой. Но самый эффектный попутчик нас догнал на велосипеде – в шортах и ботинках. Как он сам выразился: «Почти паровоз – 10% в педали, остальное в тепло». Ну, а нас греет по-весеннему ласковое солнце, в свете которого искрится подтаивающий снег, и рюкзак, на каждом привале отдающий часть своего веса в виде съестных припасов и разнообразного ароматного чая.

Перед поворотом к мосту через Большую Ушму уходим по ненаезженной дороге влево, чтобы встать лагерем на её берегу в стороне от проезжих взглядов. Полянка словно специально для нас: совершенно без снега под раскидистыми соснами на приподнятом заснеженном берегу замёрзшей речки, будто на границе двух времён года. Спускаешься вниз – склон под снегом, наст держит без рюкзака, и можно без опаски выйти на лёд, который даже не звенит от удара палкой; поднимаешься обратно – там под ногами сухая пожухлая прошлогодняя трава вперемешку с брусничником, валяются шишки, земля сухая. За дровами приходится ходить за дорогу, где среди строгих рядов подрастающих сосен редко, но попадается небольшая сушинка.

Сегодняшние 17 километров дались нам довольно легко, а главное – удалось засветло поставить лагерь! Теперь можно было любоваться клонящимся к закату солнцем, путающимся в ветвях оранжевыми лучами. По нетронутой заснеженной реке растянулись полосы длинных теней, и только поднявшийся ветер нарушал картину безмятежности. С наступлением темноты над головой открылся бездонный простор космоса, наполненный россыпью ярких звёзд, а наша стоянка оказалась прямо под Большой медведицей, будто охранявшей нас той ночью. И если бы не музыкальное сопровождение отдыхавших по другую сторону моста автомобилистов, то было бы полным погружением в ночную сказку на границе зимы и весны.

Под утро всё изменилось. Ветер разгулялся с новой силой, нагнал туч, затянул небо, спрятал звёзды. Началась типичная февральская метель, громко шуршащая по палатке мокрым снегом и выявившая все недостатки плохо поставленных тентов. Кирилл вынужденно принял в нашей палатке весь удар стихии на себя, так как спал с наветренной стороны. Саше, ночевавшему под одиночным открытым тентом, и вовсе в горловину намело снега, вынудив вылезти раньше всех и устроить общий подъём. Мы не узнали свою полянку. Всё оказалось заметено и укрыто довольно ощутимым слоем снега, который продолжал неустанно сыпать, заполняя всё, что оказывалось открытым: миски, пакеты, рюкзаки. Чтобы нормально собраться, пришлось перевесить к костру тент, одновременно загородившись им от ветра со стороны речки. Вот он минус открытых мест зимой – ветер выдувает последнее тепло, хорошо хоть температура около нуля, а не серьёзный минус, как было в походе по Онежскому озеру.

Закутавшись от метели, шагаем по глубоким свежевыпавшим сугробам. Вот сегодня лыжи точно пригодились бы! Под мостом Большая Ушма бежит стремительным потоком, быстро прячась снова под лёд. Дорога занесена, весь вчерашний гололёд теперь коварно присыпан слоем липкого снега. Малейшая неровность, и нога скользит в сторону, обрушивая тебя вместе с рюкзаком, не взирая на палки.

Зато какая нетронутость вокруг: вдаль убегающая просека с еле различимыми следами, над которой склонились высокие седые сосны, а рядом приютилась молодая поросль, словно вышедшая из старой новогодней сказки. Даже кажется, что вот-вот навстречу тебе попадётся укутанный в телогрейку мужик на лошади с санями, едущий на большую землю из стоявших тут когда-то селений. Понять, что тут стояли деревни, не зная об этом, практически невозможно. Первым на пути внезапно открывается ветреное пространство урочища Баженово, неотличимое от множества встретившихся ранее вырубок. Здесь на краю соснового леса сворачиваем влево на малоприметную дорожку в сторону другой бывшей деревни Курилово. Внезапно дорога превращается в ручей, текущий в глубоких колеях откуда-то из леса. Очень живописно среди свежего снега, да и пройти вполне можно, а вот колёсной технике здесь делать нечего. На окраине урочища Курилово встречаем мужиков с собакой. Они заехали с противоположной стороны на внедорожнике, готовятся отметить день Защитника Отечества. Показали, как пройти к церкви Пустопольского погоста.

В этом ключевом месте маршрута, словно по заказу, происходит кульминация снегопада, разразившегося крупными хлопьями. Посреди поля, где раньше стояла деревня, установлен деревянный крест, от него направо в красивый сосновый лес. Храм как мираж показывается впереди. К нашему удивлению место здесь обжитое – вокруг полуразрушенной церкви множество построек, ходят люди: и стар, и млад. Лепят снеговика, готовятся к приезду батюшки. Здесь в округе было 5 деревень, разбросанных по лесам. Со всех люди ходили в эту церковь. Говорят даже, кто-то из Голицыных похоронен на здешнем кладбище. В 1952 году военные выселили всех жителей из деревень и облюбовали эти леса под свои цели. Но с 2005 года началась новая история церкви Рождества Пресвятой Богородицы. Под колокольней оборудовано небольшое тёплое помещение, где регулярно проводятся богослужения. Прошлым летом сюда приезжали крестить ребёнка впервые с 1952 года! Зашли и мы помолиться, и теперь ничуть не жалеем, что загадочный и далёкий Рдейский монастырь в этом году вновь не подпустил нас, видимо, давая понять, что совсем близко от нас тоже есть святое место, где мы ещё не бывали!

Внутри храм сильно пострадал за времена забвения. Без крыши его стены быстро разрушаются, чему помогают выросшие сверху деревья, свесившие вниз свои длинные корни, словно в древних храмах Камбоджи; в своде купола зияют несколько сквозных дыр, а фрагменты фресок едва угадываются на остатках штукатурки. Традиционная картина наследия минувшей эпохи. Но хочется верить в возрождение!

Немного вернувшись по дороге назад, сворачиваем на развилке вправо, где вновь погружаемся под своды прозрачного соснового леса, в котором понемногу появляются ёлки. Где-нибудь в затишье в уютном окружении ёлок хочется поставить сегодняшний лагерь. Поэтому к выбору места подходим серьёзно, несколько раз отметая неподходящие варианты. Наконец, слева от дороги на мягком ковре изо мха, брусничника и багульника находится искомый пятачок, оборвавший нитку сегодняшнего трека на 11 километрах.

Снова лагерь поставлен засветло, и на этот раз с учётом предыдущих ошибок. Рядом с костром натягиваем тент от капающего с деревьев таящего снега. Дров много, горит яркий костёр, греет своим тёплым светом тело и душу. Антон готовит на ужин традиционные блины в честь праздника и преддверии Масленицы. На улице тепло и безветренно. Погода вновь повернула на весну.

Утро, крики птиц возвещают о начале нового дня и, как повелось в этом коротком походе, нового месяца. По всем признакам сегодня март: снега ещё много, но тёплое солнце начинает его растапливать, вскрывая ручейки и болотца.

Вновь демонстрируем завидную оперативность в неспешных сборах и без раннего подъёма уже к 10 часам оказываемся под рюкзаками. Дорога манит вперёд, залитая поутру ослепительными лучами солнца. В этой стороне чувствуется большая посещаемость – почти через каждый километр встречаются деревянные навесы с лавочками и столом, которыми спешим воспользоваться для кратковременных передышек. Зелень сбросивших с себя седину сосен на фоне голубого неба так и манит задержаться в этих благодатных краях ещё хотя бы на денёк, но время гонит вперёд. Перед большой лесовозно-военной дорогой делаем привал, а дальше, как по шоссе, спешим в сторону посёлка Мишеронский. Небо понемногу заволакивает облаками, на открытых пространствах дует прохладный ветер. Под эти ноты входим в жилую черту. Жизнь там течёт вяло, как в любой другой глубинке. Памятником советской промышленности посреди посёлка высятся кирпичные трубы и бездушное здание стекольного завода без окон. Тоже руины, памятник временам, оставившим нам в наследие в заброшенных сёлах воскресающие в наши дни Храмы.

Поход завершился на одной транспортной волне без долгого ожидания: автобус в Шатуру, электричка до Москвы. И оглядываясь на пройденный за три дня путь хочется с глубочайшей благодарностью по традиции сказать: «Спасибо тебе, Мещёра!»